Торремолинос: Где зародилось движение за права геев в Испании

Дорожка возле Марикита Копас, захолустного бара в главном «гей-клубе» Торремолиноса, Ла Ногалера, светилась синим. Импровизированная терраса для питья, на которой я сидел, была окружена площадями с пальмами в самом сердце южного испанского побережья Коста-дель-Соль, в нескольких кварталах от Средиземного моря. Потягивая пиво в свой первый вечер в городе, я осматривал сцену: пешеходы с сумками с покупками остановились, чтобы поболтать; на скамейке сидели, переплетясь, мужчина и женщина; и местные геи чокнулись бокалами для коктейлей. Посреди всего этого находился бородатый дрэг-артист, необычайно высокий, в ботинках на платформе до колен, кожаной кепке и облегающем камуфляжном боди. Вскоре я понял, что это была всего лишь еще одна ночь в Торремолиносе.

Конечно, так было не всегда. До сих пор я находился в блаженном неведении о важной роли Торремолиноса в истории ЛГБТК+ Испании. Но, как мне предстояло узнать, в 1962 году здесь не только открылся первый в стране бар, дружественный к геям, но и началось движение за права геев в Испании, причем довольно бурное.

Почему Торремолинос? Начнем, как мы, британцы, любим, с погоды.

Франко помог начать трансформацию Торремолино, построив ряд гостиничных комплексов (Фото: Кен Уэлш/Алами)

Первоначально это была бедная рыбацкая деревня, но субтропический климат Торремолиноса – один из самых теплых в Испании – сыграл ключевую роль в его превращении в курорт в 1950-х годах. Поскольку фашистское правительство Франсиско Франко стремилось стимулировать строительство отелей, чтобы дать толчок разрушенной войной экономике Испании, к 1959 году в городе появился первый в стране пятизвездочный отель (Hotel Pez Espada). За ними последовали знаменитости: от Бриджит Бардо, Греты Гарбо и Пабло Пикассо до Грейс Джонс, Фрэнка Синатры и Джона Леннона – золотая эра, отмеченная на городской тропе уличного искусства Рута-дель-Муралес, которая была открыта в 2022 году.

Благодаря росту чартерных рейсов в конце 1950-х годов этот все более космополитичный и либеральный город начал привлекать художников, музыкантов, писателей и посетителей странного типа. Несмотря на то, что при режиме Франко гомосексуальность все еще считался преступлением, в 1962 году британская гей-пара открыла бар Tony's Bar на узком Г-образном переулке Пасахе Бегонья.

«Хотя Tony’s нельзя назвать «гей-баром», как мы его понимаем сегодня, это было место, где владельцы были геями и давали клиентуру свободу», — сказал Хорхе М. Перес, президент ассоциации Pasaje Begoña, основанной в 2018 с целью «восстановить память об этом знаковом месте и спасти эту забытую главу в истории Испании».

Ресторан «Тони» мгновенно стал хитом, и в течение следующих нескольких лет он вдохновил множество других заведений, обслуживающих гей-сообщество. То, что когда-то было сонным рыбацким сообществом, вскоре превратилось в странный центр, известный своей инклюзивностью и гедонизмом. Например, часто посещаемый рейдами бар La Sirena (по прозвищу «Бар Сисси»); Бар Табарин, первый, где проводятся обнаженные шоу; Pourquoi Pas, первый в городе лесбийский клуб (до сих пор работающий как ЛГБТК+-бар); и джаз-клуб The Blue Note, принадлежащий голландской певице-лесбиянке Пиа Бек.

Недавно открытая Рута дель Муралес в Торремолиносе отдает дань уважения эпохе расцвета города (Фото: Стивен Эммс)

В оживленном Торремолиносе также жила Манолита Чен, транс-женщина-новатор, ставшая первой испанкой, которая законно сменила пол и усыновила детей: «В то время, в 1962–1963 годах, я работала в ресторане на улице Сан-Мигель. », - сказал позже Чен. «Проход Бегонья был свободой, это был другой мир. Для нас эти огни были как будто мы в Нью-Йорке, мы никогда в жизни не видели этого неона».

В 1971 году правительство Франко начало подавлять процветающую гей-сцену Торремолиноса, сосредоточенную вокруг Пасахе Бегонья. 24 июня того же года полиция безжалостно провела обыск в этом районе, закрыла и оштрафовала заведения, а также арестовала более 100 человек (по некоторым данным, до 400), большинство из которых были туристами.

То, что стало известно как Великий Рейд, не означало конец городских гей-баров, но оно отличалось от беспорядков в Стоунволле в Нью-Йорке, объяснил Перес. «Pasaje Begoña показала миру, что сексуальные диссиденты существовали в разгар диктатуры – преследуемые, пытаемые, заключенные в тюрьмы. , в проходе Бегонья, Великий Набег на какое-то время положил конец вечеринке и вызвал огромный скандал, о чем свидетельствуют протестные статьи в прессе других европейских стран».